в августе моя болезнь рюм де фуэн** немного ослабла я посмотрел на белую гвоздику на столе и подумал: пора собирать четвертую книгу
...
жанр этой книги четвертая проза
...
т.е. это проза где признаются: я китаец
...
ее обычно пишут (начинают писать) в августе после болезни
...
это то что пишется после третьей книги
...
эт
о: опыты в стихах и прозе подражание Батюшкову: офицеру, библиотекарю, сумасшедшему
...
т.е. это не что иное как шуа де текст избранные тексты написанные в ожидании нового творческого состояния (перед пятой книгой)
...<
BR> на первый взгляд это торжество псевдостиля (лжестиля) но в некотором таинственном месте книги автор преображается и предстает в своем истинном виде как Спаситель на Фаворе те немногие которые увидят преображение писателя упадут з
акрыв голову руками или отпрянут в удивлении
...
как сказал бы поэт: ...и финн уже написан
...
да: меня покинула моя книга она покинула мою мягкую писательскую утробу и ей еще предстоит узнать этот мир я возгорди
лся гордостью женщин разрешившихся от бремени: улыбался как они: виноватою глупой улыбкой воображая себя писателем т.е. надев шведские бархатные брюки, желтую рубашку ездил читать из романа в библиотеку им. Скворцова-Степанова у Варшавск
ого вокзала
...
сбылось и пророчество поэта: ...и оставит друг
...
в голубчике пробудилась святость и я не мог больше прикоснуться к его непорочному телу
...
не терпится сказать что случится с ним в октябре:
после мытарств аскетической жизни на чердаке с бомжами работать он не мог из-за своего аристократизма духа а жить на содержании не позволяла святтость как в свое время Раскольников пришел к каторге и Евангелию так и голубчик найдет с
пасение в таинстве супружества
...
этого искренне желал и я, но мало в то верил зная характер моего друга (о нем еще будет речь)
...
я остался без друга точнее: без его тела
...
т.е. после нашей взаимной
друг другу измены мы стали платонические друзья: от окончательного разрыва удерживала прежняя страсть о то была настоящая страсть! и взаимное чувство вины
...
Ирина Львовна вдруг вышла замуж за Геру
...
Митю соблазнила девочка похожая на рыжего лисенка, на ангелочка или англичанку
...
в воздухе созревала атмосфера новой книги
...
и я в свое время как иные художники стоял перед буридановым выбором: объявить себя сумасшедшим и даже дать поместить себя в психиатрическую лечебницу или вести здоровый образ ж
изни т.е. служить в армии
...
ср.: Ван Гог делится сомнениями с братом перед тем как наконец решится объявить себя безумным и позволит поместить в психиатрическую клинику Сен-Реми: Я был бы почти счастлив... это в самом дел
е выход для меня завербоваться на пять лет в Иностранный легион. Кажется, туда принимают до сорока лет. Я здоров телом и сейчас в отличной физической форме. Если я стану солдатом, то это пойдет мне только на пользу
...
когда вы сделали выбор для себя: т.е. пошли в армию и остались там служить... и служите пятнадцатый год и как будто по привычке идете в баню на Марата то не знаете что вас там ждет!
истуар д'амур
мы встретились с тобою
в бане
...
баня это уцелевший чудом островок Святой Руси
...
там до сих пор не выветрился русский дух: дровяной (липовый, березовый, дубовый...)
...
среди торжествующего урбанизма уцелевшая Русь
...<
BR> во Франции публичных бань не найдете
...
льется вода как в святом для индусов Ганге
...
очищается русский человек телом и душой
...
в бане еще дух квасной (если нальют кваса на камни)
...
в
бане жарко как в Индии
...
баня это воспоминание о Индии
...
баня и русская печь согревают русских как солнце, нет: помогают солнцу зимой это зимнее солнце
...
я озяб как француз и соскучился по людям и забрел в маю баню на Марата
которую построили на месте церкви, ее я смутно еще помню, гуляли там часто с бабушкой
...
я лениво разделся и увидел вошедшего юношу подумал: какой красивый еще не угадав, не зная, не любя мы оказались в русской парной как на
Таити
...
сейчас я вспоминаю записки Гогена: он отпра- вился в тропический лес любоваться цветами и взял с собой таитянского юношу нести нехитрый скарб
...
Гоген делается полубезумным от страсти надышавшись цветов<
BR>он бросается в прохладную воду ручья
...
как будто мы не знали языка друг друга
...
повинуясь голосу страсти я подошел к нему
...
смуглое тело юноши... как я понимаю желание варваров бредущих музейною зал
ой несмотря на табличку-табу Донт тач прикоснуться к прекрасному мрамору
...
несмотря на табличку Донт тач забыв о музейной старухе внутри меня с ее визгом: не трогать, не трогать я прикоснулся
...
удивленный голос и у
дивленные прекрасные глаза: что ты? но как статуя не сдвинулся с места
...
очевидно мое спокойствие и тепло передались ему
...
он был возбужден
...
самое удивительное: мы былм как на острове одни и эти се
кунды тянулись прогулкой Гогена
...
пойду в душ, здесь жарко, сказал юноша я немного побуду еще ответил я
...
как томительно все доводить до кларизма
...
не лучше ли в темном зале себя самого крутить в
се эти картинки в ностальгическом упоении
...
какой-то долг повелевает крутить это все еще для кого-то
...
он своей неожиданной красотой преобразил эту жалкую баню и меня
...
в большом зале где все одеваю
тся и раздеваются увидев мой взгляд ожидающий он подошел и сказал: я подожду внизу
...
внизу, внизу полные радости слова
...
вниз, вниз, вот все мое стремление, во всех движениях
...
вечер перед белой ночью: светлый и тихий
...
он говорит что студент и не отсюда я говорю что я не студент и отсюда он смеется: я думал тебе лет шестнадцать я смеюсь...
...
гуляем по переулкам, болтаем
...
заходим в одну подворотню на Колокольной, поднимаемся вверх, на последний пролет, где окно: крыши и небо
...
вижу и сейчас его профиль: на петербургском небе
...
я открываю и крыши и небо
...
квартал мне
знакомый: здесь я родился неподалеку,
в одном из этих домов Гаршин прыгнул вниз головой в темноту но неба я здесь никогда не видел мне хорошо просто так: смотреть не него и говорить и слушать и можно прикоснуться к нему: не боясь таблички и грубого окрика так хорошо и спокой
но
...
внизу: хлопанье двери, голоса здесь: небо почти
...
я бы слукавил если сказал: раздеваться не хочется... о нет: все бы одежды сразу! но неожиданность красоты и целомудрие движений заставляет забыть суеты лест
ничной любви
...
вспомнил слова про себя одного знакомого: я же не мальчик чтобы любить на лестнице (добропорядочный молодой человек, врач из кантри)
...
я предлагаю: поедем, здесь недалеко (зову в служебную комнату у финбана)* но н
адо дождаться девяти часов, у метро у меня рандеву: девушка должна отдать книгу
...
слоняемся заходим в сквер у Эльфа**, там сидим на скамейке и продолжаем болтать
...
спрашивает, читал ли я Фрейда я отвечаю: немног
о читал. Помню только сублимацию
...
мне весело с ним
...
идем к метро: спрашиваю как зовут чтобы представить девушке, он называет странное имя: Р. я ему называю свое. Так мы познакомились.
...
девушка в сво
е время подарившая мне нарцисс приезжает откуда-то снизу, из метро привозит мне рукопись, я представляю их друг другу. Она почему-то краснеет и очень быстро уходит. Нет: убегает. Странно, подумалось мне. Кажется у всех беззаботное майско
е настроение
...
Мы спускаемся в метро: там все освещено едем в служебный кабинет у вокзала
...
снова выходим на божий свет: квартал у вокзала
...
коротенькая аллея: каштан, серебристые ели
...
де
журной женщине без пистолета и портупеи, в платье без затей киваю на юношу: мой друг пойдет со мной. Беру ключ из ячейки деревянного ящика и поднимаемся на второй этаж.
Это и есть дежурная комната офицера в африканской (или арабской) общаге. Место экзотическое: звучат песни как в африканской деревне, или поет муэдзин с минарета Каира. Интерьер комнаты отвечает аскетическим нравам дежур- ного офицера: диван
, два кресла: одно кожаное, другое обтянуто зеленой материей, стул, кровать, стол, теле- фон, две гантели, прикроватный коврик, шкаф... В то время шел ремонт и в комнату натащили мебели: и стулья стояли на шкафу и мне этот мебельный конструк-<
BR>тивизм очень понравился.
...
Мы друг о друге знаем лишь то что он студент а я не студент. Хороший тон не велит задавать вопросы.
Для меня это место привычное: для него не совсем как и весь этот вечер. Эта арабская музыка за стеной, и потом африканские тамтамы и интерьер комнаты напоминающий келью и эта странная работа (я говорю ему что здесь я иногда работаю) все для
него сюрреально... У благовоспитанного смуглого юноши не хватает сил ничему не удивляться и он спрашивает: где мы? Я отвечаю: в общежитии воспитательного заведения. А кто ты здесь? Меня смешит вопрос. Я отвечаю: воспитатель (смех невозможн
о удержать). Потом добавляю: у меня одна из древнейших профессий я толмач. Я и сам понимаю что все это странно и не- понятно. Но: задавать вопросы это дурной тон. Человек сам нужное расскажет.
...
У офицеров и монахов те же прив
ычки почти. У тех и других бесконечные службы. Опыт аскетического воздержания. Целомудрие.
...
Исключение составляют городские офицеры: т.е. офисье-буржуа: урбанистические в мольеровском смысле офицеры т.е. офицеры-горожане или: урбанистические креатуры с женами, детьми, со всем крамом*
...
т.е. как белое духовенство: с попадьями, поповнами, поповичами
...
не то подлинные офицеры, живущие как монахи в скитах на сопках, точках, дальних га
рнизонах, кораблях... или странствующие офицеры: по долгу службы живущие то среди пустыни, то на море, то в крымских горах
...
в душе меня тоже разбирает любопытство насчет смуглого юноши: кто он, откуда. Мне приятны его фи
лологические наклонности, это уже несомненная добродетель. Отвлеченность от натурфилософского, изобретательского, от компьютеров, проводов, всего лишающего человека крох души. Я достаю из портфеля черную книгу: воспоминания Франсуазы Жило,
одной из жен (невен- чанных) смерчеподобного Пикассо. Там вместо за- кладки статья из газеты о Жане Женэ, вернее: рецензия на фильм Р.Фассбиндера по его роману Керэль. Чистый юноша не слышал о нем. Меня эта свежесть искренне радует. Я вспо
минаю о своем школярском наи- визме, о своей былой незамутненности... виржинитэ эстюдьянтин**, одним словом
...
я извиняюсь перед ним за скудную трапезу: кусочек сыра, немного молока... все что имею приятно что и юноша не испо
рчен излишествами что ж у студентов много общего с офицерами и монахами та же неприхотливость, те же аскетические опыты
...
многое пишется (а в жизни тратится) ради каких- то: не каких-то в смысле сомнительных а редких минут... к
огда в озарении любви человек узнает о другом и себе
...
я чувствовал что передо мной роковой (в смысле Настасьи Филипповны) юноша что за внешней сдержанностью, даже виржинитэ гибельность рока
...
сознает ли он сам
этот свой фатализм? (об этом позже)
...
я с тревогой чувствовал приближение грозы (душность атмосферы, вот-вот всё небо затянет свинцово-синими облаками) с детства сидит в голове картинка Гроза где девочка прижимает к груди ил
и несет на спине братика: а небо сверкает, льет дождь... как страшно в голове офицера с детства живет этот девочкин страх
...
страха как такового со спазмами нет есть влечение есть интерес
...
нет, здесь не в кай
ф: как в африканской деревне я не любитель экзотики! и ощущений героев и героинь (синема) скрывающихся для любви в мэзон де пасс*** (всп. хотя бы бедную Бовари)
...
но будет ли другой раз, другое место? мучительные сомнения возможно то же примерно думает юноша
...
зачем я прикасаюсь к нему (риторика)
...
вдруг разговоры (такие милые) стихают... становится ясным без слов: как громыхание в небе провал: темнота
...
ощущение котор
ое я испытал школьником когда ехал на велосипеде из одной деревни в другую (во время каникул) и был застигнут грозой в лесу: почти панический страх куда спрятаться от молний: от небесного огня рядом железный велосипед который притягивает
молнии рядом деревья притягивающие огонь бросив велосипед в кювете прячусь в кусты
...
смуглый юноша лежит на дежурной кровати и ждет
...
разумеется: голова говорит здесь не надо, как в африканской деревне, или
в мэзон де пасс. консьержка с собачьим оскалом внизу а пальцы уже расстегнули все пуговицы почти
...
одежды (цивильные лишь снаружи, а смысл в них: сутаны (или мундир) брошены в кресло
...
голова все еще как безумная продолжает твердить: может не надо... здесь кругом эта африканская музыка и телефон только и
ждущий чего-то чтобы зазвенеть
...
голова думает в параноидальном угаре что-то свое а тело льнет уже к другому телу
...
аромат смуглого юного тела пьянит как тропические цветы, да: легкий яд тех цветов
...<
BR> смуглый юноша инженю в делах любви одна страсть здесь под музыку африканских мелодий по правде сказать идеальное место для любви но давать уроки любви здесь конечно не место в такое время
...
первый опыт любви может
стать фрустрацией для горячего юноши (о этот юг)
...
мне же не пятнадцать лет: любовь на лестницах и чердаках, в таких комнатах которые словно не имеют стен и открыты для взоров консьержки и негров нет все эти экзерсисы не для м
еня
...
все это не в кайф: как говорят пятнадцатилетние
...
это настроение: все это не в кайф
...
так пишут в мемуарах любил Наполеон: не раздеваясь, почти на ходу (дан ла фулэ)* Я же не Наполеон
...<
BR> Наполеон несомненно считал: есть дела поважнее любви (как Цветаева) это дело войны
...
я считаю что дело войны это... я не считаю войну вообще делом, это дикое состояние, это продолжение политики, политика это концентр.выраже
ние экономи- ки. Это самое отвратительное завершение непоэтических занятий.
...
все равно Наполеон в своем антиделе великий человек и его любили (справедливо) женщины.
...
этому смуглому отроку не мешало бы дать нескол
ько уроков любви
...
мне не хотелось чтоб повторялась пастораль в служебном пространстве военно-воспитательного заведения
...
я лежу успокоенный, мне грустно и светло комната кажется Красным фонарем** этот юноша так
ой (до грубости) наивный в делах любви, такой инженю!
...
легкое разочарование: от невозможности дать ему несколько уроков любви
...
это мальчишество: быстрее-быстрее, прямо здесь, сию минуту... хорош и я: со своей
головой резонер: а может потом, не сейчас... а сутана уже валяется в кресле
...
я лежу рядом и глаза затуманены, весь в возвышенной грусти и светлом покое
...
юноша мой еще не освободился от страсти: глупый, наивный
, неумелый! вот первый урок
...
тормошу его: уже поздно (с нежностью) возьми платок, даю ему мушуар де пош из кармана (я уже почти одет)
...
он внешне статный, т.е. сложившийся, не эфеб пятнадцатилетний, а в душе...
и такой инженю: наверное только неумелые девчонки любят (потом он признается, что действительно так)
...
вспоминаю еще: моя голова резонерствовала по-фари- сейки (с первым встречным, первый встречный это я) конечно голова у студ
ентов не для того чтобы думать, а читать учебники (сам был такой)
...
я был против хард-секса: из фарисейских соображений гигиены...
...
с нежностью говорю: не сердись... выходим из комнаты любви
...
о
н с любопытством читает на дверях португальские имена и афр.фамилии
...
я прошу пройти со мной до ворот: надо закрыть же- лезные на ключ, я привратник сегодня! (как в обители) он читает вывеску: медико-хирургическая академия (
бывшая, основанная еще при Павле, а здание построено при Александре объясняю как Вергилий какой-нибудь)
...
меня радует что человек еще в возрасте когда вещи и явления удивляют: счастливый возраст иные его вообще не знают а д
ля многих он: лишь короткая пора в жизни немногие сохраняют на всю жизнь что-то всё познают, и с удивлением читают вывески или обнаруживают в себе какие-то свойства, какие-то силы... как этот мой майский студент
...
той же
короткой аллеей: капитан и серебристые ели провожаю его до метро. Уже светлая ночь
...
любовь как поэзия (и робок первый интерес): да любовь как поэзия
...
цифры телефона записаны. Обещай позвонить (не хочется отпускат
ь такого студента)
...
весь круглый павильон метро как античный храм дружбы заполнен грустью прощанья
...
он спускается в подземку, а я выхожу в белую ночь
...
сплю в дежурной комнате как и подобает странс
твующему офицеру один
у меня была арьер-пансэ*: я думал что он курсант (волосы подстрижены) любить курсанта из одного с тобой военно-воспитательного за- ведения: в этом есть что-то развратное предубежденье подобного рода удержало в свое время меня от отношений с
Сережей (в калужском отеле)
...
это своего рода промискуитет в одной военной семье!
...
когда он признался что учится в Театральном институте, я был растроган почти до слез ведь театр это не только мое увлечение с детских лет, мое призвание... такая близкая и понятная родственная душа... почти как родной курсант (у меня всегда была слабость к юным курсантам, со стриженными затыл- ками: и в фехтовально-гимнастической школе, и в медико-хирургичес
кой академии... особенно в академии: они тоже в своем роде люди искусства, тонкие натуры. П.Н., мой профессор все время
расспрашивал меня: ну как там... Сгорая от нецеломудренного любопытства. Я отвечал ему, что ни в казарме, ни в заведениях ни с кем не заводил отношений: такое правило. К счастью не было никогда сильной страсти которая заставила бы меня пере
ступить... Я знаю себя: я бы не смог удержаться и как Расколь- ников переступил бы, и убил бы в себе старуху!
...
о театральный студент, ангел в белой ночи
...
(вспоминая о нашем разговоре с Митей в салоне на Якиманке: о непредсказуемом последствии некоторых фраз. В книге Слаще звука... я упоминал о студенте из Театрального института... потом: артистик моего голубчика, эпизодический персонаж романа)<
BR>как тесно пространство жизни-искусства
...
что ж я не обольщался дав ему цифры телефона: разве сам я звонил зная цифры?
...
жизнь продолжалась по привычке: було-метро-додо*
...
и вот он звонит в воскресенье:
сдерживаю волнение и радость и на его школярский привет, как дела! отвечаю: приезжай сейчас же! условились встретиться у метро
...
одеваю меценатские (т.е. дареные) одежды и мчусь к метро: он уже там, сидит и что-то пишет в блок
нот... (выполняет творческое задание)
...
едем в переполненном автобусе
...
проезжаем по мосту: течет река внизу
...
вот и мой дом на набережной, в предместье (картье попюлэр*)
...
я веду себя
очень сдержанно, а дистанс** он рассказывает мне о предстоящем экзамене: курсовом спектакле (он учится на режиссерском), о своей постановке сказки Андерсена, изображает всё в комнате. Мне интересно и я не смотрю за окно скучая. Ну мне пора,
вдруг заявляет он. И любуется произведенным эффектом: сразу видно будущий режиссер... Ты уходишь, жалко лепечу. Да, ехать далеко, и неудобно возвращаться поздно, я ведь у людей живу. Боже мой, на моем лице пол- ная растерянность. Он сострада
тельно: ну, ну, я позвоню! Утешил: он позвонит... природная финская злость (и жестокость) не позволяют мне уговаривать. Спокойно говорю: я провожу. Он растерян. Я улыбаюсь: очень жаль. Видно, что он испытал большие сомнения перед тем как п
озвонить. Я понимаю: то что он позвонил и приехал, это уже невероятно. В прихожей, где так тесно двум телам, и несмотря на сильное сопротивление их все же притягивает друг к другу, он спрашивает: ты разочарован? Разве не видно? (вспоминается
все то же: как ты красив проклятый!) Идем дальней дорогой к метро, погода чудесная: скоро вечер незаметно станет ночью. Видно что он хочет высказать свое кредо (профессьон де фуа**) по теме: у меня в М. есть женщина. Дурачок милый, ну и что
? У меня хорошее настроение: мы идем, мы говорим. Говорю себе: довольствуйся этим. Вспоминаю строки: нет, ночи с тобою мне даже не снятся...
...
утешает всем своим видом меня: какой добрый! Редкое сочетание красоты и доброты я
почти утешен
...
провожаю его далеко, еду почти до центра с ним: не хочется расставаться
что потом? как в песне: э ла ви континю*... жизнь продолжается. как продолжается: непонятно. Не помню, что было до следующего звонка. Рутинное, наверное, ежедневное. Главное через сколько-то дней или недель зазвенел телефон. А!как в ссылке поэта колокольчик одинокий!
...
и я судьбу благословил
...
он приглашал меня на курсовой спектакль и просил крыши на две ночи: хозяева уезжают на юг... да, да, разумеется! машинально отвечаю. В голове ж
е сомнение: после профессьон де фуа на набережной? в голове фервиррунг!
...
все приближается к той белой ночи а пока...
...
звонок накануне спектакля: приходи к четырем часам в телестудию
...
курсовой
спектакль играется в телестудии
...
я прихожу в условленный час (сердце, по Экзюпери, одето торжественно): жду смиренно на ступеньках телестудии... светит солнце, чудесное богемное место, думается мне
...
все страсти улег
лись к этому часу: мне хорошо сидеть и ждать
...
вот он вышел: высокий стройный в белой рубашке и черных брюках сердце замирает: я никогда не видел его таким я сижу чуть поодаль от входа, на ступеньках и он не сразу замечает
меня, а я не спешу дать знак о себе: так мне хорошо... он увидел двух знакомых театральных женщин (одна старая, другая юная), подходит к ним и обменивается любезностями. Мне доставляет несказанное удовольствие наблюдать за этой сценой.
Неожиданно он поворачивает голову и видит меня, сидящего спокойно на ступеньках: улыбающегося от солнца и всего. Он галантно раскланивается с театральными дамами (Боже мой: как я люблю театр!) и поднимается ко мне. Смущенный. (Милый, соз
нает свою неотразимость) Говорим ничего не значащие фразы: вернее, всё значащие в интонации, в тембровых нюансах окрашенных чувством. У него приятный южный акцент, но сам он русский.
...
Пойдем там для тебя заказан пропуск. Какие
церемонии! Проходим через стражу (старуху): дикая старуха спрашивает меня когда я предъявляю свое зеленое удостоверение офицера: а где паспорт? приходится объяснять что у воен- ных паспортов не бывает. Меня эта сцена приводит в восторг: так
торжественно строго перед студенческим спектаклем. Хочешь посмотреть студию? предлагает он. Хочу, соглашаюсь кротко. Он показывает мне разные студийные помещения, я считаю долгом изображать любопытство. Интереснее всей мебели, интерьеров
и аппаратуры он сам: в белой рубашке и черных брюках перед спектаклем. Потом просит меня посидеть немного в фойе до начала спектакля, ему надо идти: последние приготовления... Его естественное волнение и возбуждение перед спектаклем-экз
аменом передаются и мне. Иди, иди! тороплю его, сам усаживаюсь в кресло и достаю книгу Элюара (белая обложка с алыми буквами: ле дерние поэм д'амур*). Такое настрое- ние...
...
Все готово, он приходит за мной и ведет в зал.
Зал круглый, как амфитеатр, только без ступенек. Как планетарий крохотный. Сцена торжественно украше- на. Публика состоит из педагогов, экзамена- торов и сочувствующих: друзей, знакомых, родных. Вот мой восторг в тот вечер в темной зале! По
добной атмосферы я давно не ощущал на спектаклях. Очень часто собирается случайная публика и это снижает накал, и актерам трудно играть в холодном или чуть теплом зале. Здесь же все зрители и актеры они же постановщики своих мини-спектаклей
были согреты взаимным чувством. Конечно, в камерных театрах есть свой шарм. (вот уже звучит музыка, выходят акте- ры-студенты и руководитель курса представляет их). Спектакль, состоящий из нескольких постановок, начинается. Все было сыграно
с блеском. Много музыки, света.
...
Потом тихая грусть как после любви.
...
после спектакля публика расходится по домам, а студен- ты остаются на разбор. Я расхожусь по домам, а он остается. Мы условились встре- ти
ться вечером у метро. Ему еще надо заехать на квартиру где он жил до этого и взять свои вещи. мне хорошо возвращаться после спектакля: настроение как после спектакля! я захожу в кафе и мне приятно побыть немного еще с народом в такой чудесн
ый день
...
поздно довольно звонок звенит, наконец выезжаю, встречай. к метро еду белой ночью. звоню женщине и говорю чтобы не ждала
...
вот и он появился из стеклянных дверей метро в одежде бродячего студента, с сумка
ми но не такой как иные студенты: лохматые, рассеян- ные, неопрятные, сутулые подтянутый, целеустремленный, ...
...
ждем автобус, едем ко мне по дороге рассказывает как отмечали окончание курса, как он устал
...
немного пьяный от шампанского студент и я слегка возбужденный после спектакля
...
привез коробку конфет с нарядной тесьмой: вот наши конфеты (из южного города) это все лишнее (главное, что ты здесь)
...
незначительные
разговоры, а за окном уже белая ночь
...
в воздухе чувствую какую-то стену: юноша не решил для себя как ему жить... это понятно: хайклес* тема
...
м.быть ляжем спать? где мне лечь? ты не хочешь со мной? я очень устал
. Ты очень устал, я понимаю.
...
Я потом вспоминал Святого Антония и его искусителей. Искусители отвратительны. Тем прекраснее твоя доброде- тель, юноша.
...
Все-таки мы лежим на одной кровати: он холодный как мрамор и
мне не хочется прикасаться, вернее: страшно как в музее. Ведь я привык исполнять написанное на табличках. хорошо что ты такой целомудренный, говорю я ему. я совсем не целомудренный. (наивный, он кура- жится). Я просто очень устал. Ладн
о, давай спать. Нет, я пойду на другую кровать
а то тебе не уснуть. Я постилаю ему на диване. Спокойной ночи!
...
Возвращаюсь на свою сиротскую постель. Белая ночь нюи бланш по-французски: бессонная ночь. и ему не спится из-за своей усталости и целомудрия. Насчет нра
вственности я солидарен с ним: нельзя ус- тупать. Я тоже был непреклонным с многими. Строгость юноши мне импонирует. Он становится еще желаннее. Злопамятный юноша не забыл урока любви в служебной комнате. Милый инженю! Мон пети артист!Только с милым мне и непреклонным вспоминаю эти строки в белой бессонной ночи.
...
Под утро мне приходит в голову такая мысль: слава Богу что... да: вдруг это ангел постучался в ночи как в дом к содомскому жителю... о Госп
оди! спаси и сохрани
...
утром встаем с тяжелыми головами и в то же время какая-то легкость в первый летний день
...
ночь танталовых мук, монастырская ночь
...
я приготовился пережить этот день как муку, как наказание за мою привязанность к нему: я себе давал слово не привязываться
...
я весь выпит ночью, я злой: и скрывать свою злость не собираюсь у него на лице странное раскаяние
...
на кухне готовит себе отвар из трав.
Дает мне попро- бовать: горько! Вспоминаю розановский императив: пейте горькие травы! травы ему дал йог: юноша верит в оккультные знания, интересуется эзотерическими вещами. Стремление к обскурантизму, к сумеркам просвещения мне понятно
: такое время. Мрак вечной женственности окутывает как ночь: обещая отдых от забот, звездное небо, холодный свет луны. Это мрак материнской утробы. Это теплота и защищенность, да: в великой мудрости много печали!
...
предлагаю
заехать в мой офис чтобы я отпросился у курбаши, едем ... настроение у меня отвратительное: на моем лице написана разочарованность... День теплый, чудесный. Поднимаемся ко мне, пока я отпрашиваюсь, он сидит в моем кресле... Юноша освети
л всю службу (артистическим сиянием): ей этого не хватало.
...
потом потащил меня в видеосалон: в быв. Голландскую церковь, библиотеку им.Блока. Сеанс 12 часов, фильм Формана Волосы. Форман, это класс, надо смотреть. Мне все равн
о, день отдан ему. До начала есть время идем в подвал пить кофе. Фильм американский: странный, музыкальный. Мне ин- тересно, я смеюсь. После белой ночи солнечный день: и этот американский день с музыкой. Мой юноша смот- рит на меня, а я вре
мя от времени на него. Что-то теплеет. Не досмотрев сумасшедший фильм, выходим на Невский. Там попадается знакомый со службы (Ф.Ф., эпизодический персонаж романа. Тот кто прославился двадцатипятилетней дружбой с полковником Е.И. В рома- не
сказано: если бы президент узнал об их трогатель- ной дружбе то наградил бы обоих медалью). Ф.Ф. любопы- тен и потом будет задавать вопросы о юноше Спешу раскланяться с Ф.Ф., советую ему поспешить на службу: время позднее. Обедаем в кафе (т
ам где я почти завсегдатай). И снова: солнечный Невский. Солнце заполняет не только проспект, но и мою голову солнечной пылью. Куда идем? Звонить домой в М. предупредить родителей о возвращении: завтра он улетает к себе. Пока он звонит домо
й, я жду на улице, и думаю как тяжело в людьми. Потом проходим под Триумфальной аркой быв.Главного штаба: на площади полно людей, весело. Люди разма- хивают анархистскими флагами: черные с белыми черепа- ми, у колонны митинг анархистов. Люд
и одетые под Мах- но о чем-то говорят. Замечаю в толпе знакомое лицо: молодой человек продающий анархистские газеты поэт, ходил в сенакль* к мэтру и читал свои вирши. Он же и музыкант и анархист с длинными черными волосами. Я сочувственно
отношусь ко всем политическим заблужде- ниям: настроение у меня становится солнечным, и я бе- седую с черноволосым поэтом в куртуазной манере. Я даже испытываю чувство радости оттого что попадаются поэты среди бела дня, среди анархистов, под а
лександ- ровской колонной. Мой студент хочет снова в кино: что с ним делать? Идем искать кино: по дороге смотрим витрины. Мне ин- тересно, потому что всё в диковинку: и поиск кино, и витрины, и солнечный день. А в голове звучит музыка су
масшедшего фильма. Мы проходим весь Невский: на площад- ке у входа в метро (на месте церкви) поют кришнаиты. Мне симпатичны их лица, цвет одежд, музыка. Кайф! Юноше тоже нравится. Идем дальше: всё ищем кино. В Спартаке ничего интересного, в са
лоне биб- лиотеки Грибоедова поздно сеанс. Слава Богу, думается мне. Такое бродяжничество. По дороге беседуем на разные темы: он чист как восковая дощечка. Такому красивому надо блюсти целомудрие: иначе станешь Альфонсом. Я поощряю его инте
рес к трансцедентальному. Рассказываю что в мои ученические годы я жил как в монастыре. То было время удивительное: я был погружен в науки и помыслы мои были чисты. Доходим незаметно до Летнего сада. Делаем там остановку. Под липами в Летне
м саду. Тихий вечер. Наверное, таким же сладким был отдых на пути в Египт. После поиска сине- ма ноги гудят, в голове музыка сумасшедшего фильма. И солнечная пыль! Никогда не догадаетесь, кто показался в конце аллеи. П.Н.! профессор из рома
на, приятный мужчина, стройный,
высокий, с пшеничными усами и легкой сединой. Радость узнавания и несказанное любопытство. Р. на минуту удаляется, я П.Н. советую не затрагивать тему при невинном юноше. хорошо, хорошо! Беседуем непринужденно, П.Н. блестящий собеседник, в
оспитатель из быв.Сиротского николаевского дома. Насидевшись вдоволь под липами идем прогуляться, провожа- ем П.Н. до остановки, прощаемся. Неугомонный студент хочет в театр. Что ж пойдем в театр, на Рубинштейна, тем более на мою родину. В
знаменитом маленьком театре что-то неинтересное или проданы билеты: не помню уже. Может вернемся домой? Да, поедем домой! Я чувствую как юноша изменился за этот день. Да и я стал другим: от музыки, солнца.
Забыл досаду той ночи. Ни на что не надеюсь, а просто вернуться бы в дом. В метро так приятно сидеть с людьми: они устали и возвра- щаются домой. Юноше говорю: ты наверное устал? Я-то привыч- ный к дорогам. Он: я тоже часто хожу пешком на рабо
ту, с работы. Рассказывает мне о своей дороге: в гору, с горы. Я все представляю в романтической дымке. Я устал, мне хорошо с другими усталыми людьми ехать домой. Он милый... В автобусе появляется прилив нежности. Он улыбается.
...
Вернулись домой! Такой день: неожиданный, солнечный, для меня совсем новый. Я вел себя как студент двадцати двух лет. Я устал, мне хорошо. Пьем чай и смеемся, вспоминая разные багатели. Шума полна голова. В комнате он просит меня почитать: я ч
итаю из романа. Ах, не следовало бы некоторые вещи читать! Я-то думал: все кончено между нами... Он вдруг спросил меня о П.Н.: было ли что у нас. Я улыбнулся: о очень давно, мы зна- комы пятнадцать лет (не похоже?), тогда он был студентом к
ак ты, а я учился в школе... Мы сидим на диване: вернее, я сижу, а Р. лежит. Из себя надоело читать: как-то нескромно, да и неинте- ресно, знаешь уж все наперед. Лучше почитаю тебе из Цветаевой, хочешь?
Хочу! Достаю с полки книгу и сажусь рядом, спрашиваю: не слишком близко? Он: нормально. Может ляжем и я почитаю? Хорошо. (Хорошо!) Мы раздеваемся (опять: поспешность в снимании одежд) и лежим в кровати. Нет, еще не лежим, а сидим; он с
пиной к стене, а я по-турецки рядом. Читаю из Цветаевой: с редким чувством. Он меня вдохнов- ляет. Я все еще не верю, что он рядом... победа твоя поражение сонмов как он слушает стихи: не только слухом, но и внутренним чувством... он ви
дит стихи! там где кончается любовь там подступает смерть садовница: не могу больше читать даю полотенце: можешь сходить в ванну чистое смуглое тело в ночи. Свет потушен.
...
какие-то слова сказанные шепотом, смех (наверное,
воспоминание о фильме) тела настолько близко что кажется они не различают друг друга я люблю твое тонкое имя это не говорится: ясно все без слов слова не произносятся совершается таинство любви
...
о чем вспоминаем мы днем
с улыбкой и сладким стыдом (из забытого поэта) да: с улыбкой и сладким стыдом
...
утром: грустная песня Джо Дассена о последней электричке уходящей в ночь. Время расставаться. Собираемся в дорогу: мой студент улетает домой. Нежна
я грусть во всем. Я приеду в июле, через месяц. Позвони! Ладно. Говорим мало, больше молчим и смотрим друг на друга.