|
Савроматы, и бетты, и гетты злыя,
И прочия оные народы иные,
Вбегши на жарких конех в Дунайския воды,
Плавают ту и инде без всякия шкоты
"Ой!" — испугано воскликнула Лиза, почувствовав задом что-то крепкое, крупное и горячее. "Не бойся, глупышка. Это мой фаллус", — звонко расхохотался Денис и дружески потрепал девушку по щеке. "Фаллус?" — удивленно переспросила она, с любопытством поворачиваясь к мужчине. "Да, милая, фаллус. Хочешь его потрогать?" "О, да! — ответила Лиза, сердце ее учащенно забилось. — Покажи мне скорее свой фаллус". Глядя на девушку полными умиротворения глазами, Денис развязал тесемку штанов. Штаны мягко сползли по его бронзовым ляжкам. "Вот он, мой славный дружок, мой смелый зверек", — смущенно и нежно прошептал юноша. Фаллус был большой и красивый. Он гордо стоял, воздев вверх головку, отливающую всеми цветами радуги. У основания фаллуса Лиза разглядела рыжеватое пламя лобковых волос. Сдерживая подступившее восхищение, она нерешительно протянула руку и осторожно погладила фаллус. "О, какой симпатичный у тебя фаллус", — пролепетала Луиза. "А это яички, — улыбаясь, шепнул Денис. — Попробуй-ка, подержи их в ладошке". "Яички?" — изумилась Елизавета...
Мяч бросая пурпуровый мне, манит к играм меня Эрот
С этой резвой малюткою в разноцветных сандальях,
Но с Лесбоса она, увы, и не любит седых волос;
Вспоминает с тоской в душе о кудрях золотистых.
"Милый Алим-акуленок — я послал ему месяц назад апофиги — дозвонился вчера до моего хамбуркского автоотводчика. Вечером, чуть не плача, слушал, что он там наболтал. Потом старательно засушил — с помощью бумаги, клавиш и порошка. Сел оправдываться. Неужели больше не звякнет? 1
Неба лоскутик — сухой маргаритки
цвета, верней — сероватее даже...
Может, Вам выслать цветные открытки
с видами стен расписных Кукельдаша?План, может, выслать гостиницы местной —
самой крутой, с описанием кухни?
(Вслед интонации этой нелестной,
Мрак Телефонный, пожалуйста, ухни!)Вам интересен рассказ о вечерних
улицах города? — Темно-курчавы...
А передать разговорчики черни? —
Уличной — резки, салонной — слащавы...Нет, лучше вышлю Вам томик Саади —
мне он не нужен: хотите — читайте.
Вроде юнната я был в зоосаде —
клетку открыл: "Снегири, улетайте!"О, разглядите на фото парнишку
в джинсах... Делончик! Как он покрывало
сбрасывал на пол, как нагло под мышку
лез мне и носом... А после нас рвало...Что замолчали? Скорее же, бросьте
трубку, ругнитесь, как целый парламент!
Вязь шелковисту — в разверстые горсти
Ваши вложу — мой восточный орнамент.2
Шарик пинг-понговый — на указательный
палец, второй — на мизинец...
Жизнь, соглашаюсь, куда назидательней
кукольных этих гостиниц,
по образцу Образцова играемых
с паинькой — ах, образцовым:
смрадным дыханием хамов и хаимов
в пьяное дышит лицо Вам.Что же все шепчете слово хмельное Вы
мне, с интонацией блядской,
над наготою склоняетесь Ноевой
в колкой шинели солдатской?Лапы еловые, звезды багровые...
Или не в жилу Ромео
Жуля-июля роса чернобровая?
Или — не pro domo mea?А рассказать ли, мой ласковый плакса, Вам
на языке пэтэушном,
что приключилось с Делончиком слаксовым
вечером дачным и душным?Как он постанывал, как он покусывал?..
Что он шептал, вроде сора?..
Ах, эта прядь — петушиная, русая, —
и мотоцикла рессора!..Изобразить ли Вам Ромку и Юлия
в зарослях около озера? —
........................................
.......................................Руки бесстыжие, очи незрячие...
Рай бы — когда бы не звуки!
Стыдные, липкие капли горячие
неотвратимой разлуки...Смятой кислицы трилистник скукоженный.
Дальний позыв электрички.
След от улитки на курточке — кожаной,
сброшенной... чирканье спички...Рев мотоцикла — под занавес вечера
между партером и ямой:
пальцы — на ребра, ключицы — на плечи, а
губы — в загривок упрямый...Что-то лиловое, сине-зеленое —
мост крепостной, лупанарий...
Как с этим стерпится сердце каленое —
страхов и арий гербарий?Как я тоскую по Вашему голосу,
таящему обещаньем...
Ах, не читайте... Лишь колосом к колосу
жаться бы — вечным прощаньем!"
Город Святого Петра
5 марта 1994 года |
Алексей Пурин |